А у вас хорошие детки?

[Кошачий глаз 0]

Рекомендую рассказ. Есть о чем задуматься.

Marina_smilelife, спасибо за рассказ, правда заставляет задуматься.

Причём какое там описание обиды страшное. Посильнее, чем бессердечия.

Бессердечие простое, люди не задумываются о чувствах других, видят только себя. Мешается дед под ногами, но что ему, плохо? Делать ничего не надо, смотри телек да отдыхай...

Но ведь и он только обвиняет бессердечных, не пытаясь понять их, одни претензии, как у того Вадика, который злится, что дед в обуви в дом идёт. Только дед внука в спину стукнуть не может, силы не те, а мог бы, за этим бы дело не стало. Бессилие порождает эту разъедающую обиду.

 

А могли бы эти старики быть счастливыми, несмотря на неблагодарных детей, могли бы легко! В мире столько хорошего, да и дети у них были не самые плохие, если подумать. Это тоже хорошо в рассказе показано - глупые они были, а не злые.

[Лалеска 1]

А теперь встали и уступили место взрослым!

правильно батюшка сказал, так и надо. Потому что с таких мелочей начинается уважение к старшим. А знаете, какой еще у мусульман существует обычай, направленный на достижение этой же цели? Во время чаепития жена наливает в чашки мужу, свекру и свекрови по одному глоточку, а не полную чашку сразу. Следовательно, подливать кому-то приходится почти постоянно. Вот оно, уважение и почет. И настоящая мусульманка никогда не станет возмущаться таким положением вещей. Понимает, что придет время, ей невестка будет по глотку подливать

[Кошачий глаз 0]

Лалеска, ну вот прям разбирает любопытство: Вы-то как к своей свекрови относитесь? )))

 

Я на этой почве со свёкром когда-то поссорилась, вернее он на меня дулся. Мол, со старшими надо во всём соглашаться...

Но разве уважение и любовь могут проявляться в отсутствии собственного мнения? )) Неужели приятно, когда перед тобой прислужничают, оказывают знаки внимания не потому что любят, а потому что ты старше?

 

Выражение "старших надо уважать" всегда в недоумение приводило. А младших как будто не надо? "Старших нельзя перебивать". Как будто младших можно. ))

Изменено 24 октября 2012 пользователем Кошачий глаз

[Лалеска 1]

Кошачий глаз, у меня нет свекрови, к сожалению. Со свекром хорошие отношения. Но живем мы не вместе, сразу оговорюсь. Если бы жили в одной квартире, конечно это было бы сложнее. Но разве уважение и любовь могут проявляться в отсутствии собственного мнения? )) Неужели приятно, когда перед тобой прислужничают, оказывают знаки внимания не потому что любят, а потому что ты старше?

Приятно, и еще как) Человек так устроен, что чем мы становимся старше, тем больше нам хочется уважения и почета. А старикам часто этого так не хватает... Я кстати при свекре собственное мнение не высказываю почти никогда, стараюсь сама поменьше говорить и побольше его слушать, понимаю, что ему хочется высказаться (он уже пожилой дедушка). Кстати, мне кажется, что любовь и уважение чисто в силу возраста - отнюдь не взаимоисключающие понятия

 

 

 

[Фиерия 0]

Вопрос воспитания, кто спорит.

Встречается, к сожалению, иначе не было бы таких грустных анекдотов.

 

Факт, что в семьях кавказцев уважение к старшим более очевидно, нежели в русских семьях, налицо. Примерно 9 из 10 семей демонстрируют именно достойное уважение. А в русских все же 5 из 10. Но это из моих личных наблюдений.

 

Бабушки детей на всякие развивашки водят, как курицы с яйцом носятся, а внук чуть что не так, кулак бабушке под нос или приказным тоном: "Я сказал тебе, а-ну быстро сделала так, как я сказал!". А в кавказских семьях не представляю даже, чтоб такое было. Уж чему-чему, а уважит. отношению к старшим, многим русским стоит у них поучиться.

только это относится к самим кавказцам, к нам славянам это не относится. У меня очень много знакомых было оттуда и ситуаций разных тоже было много. Скажу одно уважают они ТОЛЬКО себя и своих стариков, наших они ни во что не ставят, гнобят так что волосы дыбом становятся! думается мне что сказать какие у вас дети мы с вами сможем только состарившись, и увидев, как же они реально к нам относятся.

[Лалеска 1]

По поводу свекровей я одно хочу сказать. Те невестки, которые в присутствии детей позволяют себе неуважение по отношению к свекровям (а у детей очень развита интуиция, они пятой точкой чуят, кто как к кому в семье относится, их не проведешь), сами себе яму копают. Особенно это относится к мамам сыновей. Как вы сегодня относитесь к своей свекрови, там через 20 лет к вам будет относиться ваша невестка. Эта тенденция мною замечена на примерах очень многих знакомых мне семей, исключений из этого правила я еще ни разу не встречала

[Мокко 1]

По поводу свекровей я одно хочу сказать. Те невестки, которые в присутствии детей позволяют себе неуважение по отношению к свекровям (а у детей очень развита интуиция, они пятой точкой чуят, кто как к кому в семье относится, их не проведешь), сами себе яму копают. Особенно это относится к мамам сыновей. Как вы сегодня относитесь к своей свекрови, там через 20 лет к вам будет относиться ваша невестка. Эта тенденция мною замечена на примерах очень многих знакомых мне семей, исключений из этого правила я еще ни разу не встречала

а я встречала.

[Кошачий глаз 0]

Приятно, и еще как) Человек так устроен, что чем мы становимся старше, тем больше нам хочется уважения и почета.

Кому-то нравится играть в иерархию, чувствовать себя важнее других, это да, но я не стала бы возводить это в общечеловеческие ценности.

Только надо помнить, что участие в этой игре - добровольное. Следующее поколение может предпочесть партнёрские отношения, и тут уж не заставишь. ))

 

Имхо, воспитывать в детях надо человечность и порядочность, неважно по отношению к кому - старшим, младшим. Ко всем. Умение поставить себя на место другого, сочувствовать, видеть в окружающих прежде всего людей, а потом уж их социальные роли.

Если ребёнок усвоит главный принцип иерархии - он же принцип курятника - это может боком выйти. Те же мусульмане бывают очень жестоки к детям и женщинам, к тем, чей статус ниже. Наслушалась таких историй из жизни, когда в роддоме лежала в одной палате с чеченкой...

[Лалеска 1]

Истории, конечно, бывают разные. Я сужу о мусульманах, главным образом, по примеру своих знакомых-мусульман (которых у меня довольно много, как я писала ранее, но чеченцев среди них нет), в их семьях даже приблизительно нет речи о том, чтобы мужчина поднял руку на жену или детей, там совсем другие отношения. Но перегибы, конечно, встречаются, кто же спорит. Кстати, среди русских домашнее насилие очень широко распространено, при том не только уже мужья жен бьют, бывает и наоборот... И это при всяком отсутствии иерархии. Это как раз происходит в процессе выяснения, кто главнее, который во многих русских семьях растягивается на десятилетия

[Кошачий глаз 0]

Сама идея, что если человек ниже тебя по статусу, то им можно помыкать, не очень хорошая, имхо.

[PsuXXX 0]

Сама идея, что если человек ниже тебя по статусу, то им можно помыкать, не очень хорошая, имхо.

 

 

курица не птица,женщина-не человек....

 

[Малефисента 0]

Вот вы пишите, старшая дочь готовила-убирала-стирала... Ну а разве это плохо? Чтобы старшая сестра помогала заботиться о младших? мне кажется, вполне нормальный вариант... Девушка наверняка выросла приученной к труду, ответственной и умеющей позаботиться о других.

Но представьте себе, у вас есть дочь. И в 15 лет на ней четверо детей-погодок, которых надо накормить, искупать (наносив и нагрев воды), одеть и так далее. Я себе в своём возрасте этого представить не могу

Представила. Трудно конечно, но вполне реально. Ну а как старину было, в конце концов... В большинстве семей по 10 детей, пока мать в поле работает старшая дочь младших няньчит... это не так уж и ужасно, хотя и трудновато, конечно. Но ведь трудности закаляют характер и воспитывают личность в конечном итоге

в принципе неплохо, что девочка знакома с трудом. но может же и так быть (как крайний вариант), что она вырастит и захочет жить для себя и только для себя, никакой семьи, детей, в детстве "наигралась в дочки-матери".

знаю некоторые многодетные семьи (может в целом это исключения, но они есть), в которых дети вырастают и не хотят своих детей, ищутся всякие отговорки типа (пока на квартиру, машину не заработаю никаких детей) потому как в силу того, что родители не могли уделить должного внимания каждому они были чего-то лишены в детстве, вот во взрослом возрасте и компенсируют себе то, чего недополучили.

 

[Тэрушка 0]

Тему взаимоотношения пожилых родителей и детей затронули очень даже хорошо, спасибо, было интересно всех почитать.

Очень нужная тема, в особенности молодым родителям )

Но само название как-то режет глаза -"Критерии хороших детей?".

О ком это, о наших маленьких детях? Или о нас, о наших взрослых отношениях с пожилыми родителями?

Так или иначе подчеркну что нет плохих детей, есть плохие и не правильные поступки. И задача родителей направлять поведение детей в нужное русло.

Но не надо навешивать ярлыки "плохой, хороши", иначе эти же ярлыки прицепятся так крепко, что и не отдерешь потом.

То же самое и в отношении других людей, например:

"Он плохой сын, потому что только продукты приносит и все"

Не кажется ли, что очень поверхностно и однобоко, не зная всей их истории взаимоотношений с матерью?

Не буду касаться конкретных историй в первом посте, их и так уже хорошо обсудили.

Но правда, дело тут не в национальности, замечу, "мусульмане" - это не национальность, а вероисповедание, и почему там такой "культ старших" вполне можно объяснить и понять, обратившись к мировоззренческому и культурному наследию.

Меняется мировоззрение, культура - меняются о особенности взаимоотношений в семье. Что, собственно, имеет и свои минусы и плюсы.

Но лучше брать одни плюсы и там и там ))

 

Если постараться, наверно, можно вырастить таким образом благодарного и послушного сына или дочку, но вполне реально, что парочка сеансов у психотерапевта его от такой "любви" избавит. )))

Анекдот в тему вспомнился:

Сидят три старушки и выясняют, кто из их сыновей мать больше любит.

Одна говорит:

- Мой-то меня как любит, каждую неделю корзину с деликатесами присылает!

Вторая вторит:

- А мой-то раз в полгода меня на курорты лечебные отправляет!

А третья отвечает:

- Да это все понятно и просто. А вот мой каждую неделю платит по 500$ самому престижному психотерапевту. И вы представляете? Целых три часа сын говорит только обо МНЕ!

 

Ещё возможен вариант, что трудности, пережитые вместе, сплачивают людей.

Когда дети видят, что мать работает целыми днями и не уделает им внимания, элементарно чтобы их прокормить, когда дочери приходится вести хозяйство просто потому что нет другого выхода, они, скорее всего, относятся с пониманием.

Дети, недополучив любовь, будут тянуться к матери в дальнейшем (хотя вообще-то это психологическая травма и имеет негативные последствия в других сферах жизни). Да и просто "совместный труд", пережитые лишения объединяют.

+ 1

Плюс еще возможен "Комплекс вины", который не редко авторитарные и властные родители взращивают с детства своим детям, так как, давя на тонкие душевные струнки ребенка, им легче манипулировать.

 

Да вообще вариантов море, как-то уж однобоко представлены примеры в первом посте, так как причины, почему в этой семье так-то а в другой иначе могут быть очень разнообразны, и даже близким родственникам без 100 грамм и психоанализа не разобраться.

 

 

Выражение "старших надо уважать" всегда в недоумение приводило. А младших как будто не надо? "Старших нельзя перебивать". Как будто младших можно. ))

Возможно в великом и могучем русском языке нет отдельного слова, которое означает именно "почитание старших", в частности родителей, мне кажется оно было бы весьма кстати в этой теме.

Уважение старших - это ведь немного иной уровень, чем просто уважение личности человека, принятия его индивидуальности и т.п.

"Уважение" к родителям прежде всего отличается тем, что основано на благодарности за жизнь (а это вообще, самое бесценное, что есть у нас), за то, что согласно своим жизненным условиям они как могли, так и вкладывали в своих детей.

 

Сама идея, что если человек ниже тебя по статусу, то им можно помыкать, не очень хорошая, имхо.

Помыкать вообще не хорошо, ни старшим ни младшим, и от статуса это не зависит.

Но, я бы вообще не равняла "уважение и почитание старших" и помыканием последних, это не очень правильно.

Вообще, кстати, вполне нормально, когда у разных поколений различное мировоззрение, взгляды, мнения, но и при всем при этом можно находить компромиссы и границы общения (в некоторых случаях они могут быть очень разные, вплоть до переезда в другой город, если отношения очень тяжелые).

 

Еще вот что добавлю.Конечно, это не приятно и тяжело, когда зачастую у стариков со здоровьем портится характер. Но с этим ничего не поделаешь. Необратимые процессы старения в мозге дают о себе знать и старики могут вести себя весьма не приятно и требовать к себе прежде все терпения, сострадания и понимания.

Иначе никак, это наш детский долг (да, да, хотя можете тут возразить "никто никому не обязан", в отношении к родителем это крайне цинично и не справедливо).

 

И к родителем мужа (или жены) это также относится - они дали жизнь и вырастили любимого тебе человека. Вот он, какой уж есть, не было б его такого, если бы ни они.

Значит так нужно, если уж вы встретились и решили связать свою судьбу.

[Брунхильда 0]

Всех не читала, сорри, времени нет, но общий смысл дискуссии, как мне кажется ухватила.

 

Дело не в том, насколько хороши ДЕТИ или насколько хороши РОДИТЕЛИ.

 

Дело в том, насколько хорошие ОТНОШЕНИЯ сложились у детей с родителями. Если ОТНОШЕНИЯ хорошие, есть любовь и взаимоуважение, то по-моему, очевидно, что в старости родители не будут брошенными и забытыми. И именно на это нужно родителям направлять свои усилия - чтобы были хорошие отношения с детьми. Можно пытаться воспитать сыновний долг, можно навязывать чувство вины, можно пытаться манипулировать детьми - все это может сработать, а может и не сработать. А вот хорошие, добрые, искренние, полные любви отношения не могут не сработать.

[Леночка-припевочка 0]

Каждый из нас хочет, чтоб его ребенок вырос благополучным и уважал его в старости, это нормальное желание нормального родителя.Поэтому мы и стараемся вкладывать в наши цветочки то, что имеем, на что способны. Однако, все мы делаем это по-разному. Для кого-то "вкладывать", это ходить на развивающие занятия, спортивные секции, театр и цирк, дарить все тепло и ласку. А для кого- поцеловать перед сном и сказать как он вас любит. Почему же дети вырастают такими разными и по-разному относятся к родителям в старости? Думаю этот вопрос не решить вот так, просто, на форуме, высказав, каждый свое мнение. Лично у меня нет точного ответа на этот вопрос.

Как высказался кто-то из участников, это зависит от того, какое нутро у человека и увидеть это заранее нельзя. Согласна. Но так же согласна и с теми, кто думает, что, так называемое нутро, можно подкорректировать, направив ребенка по жизни... Отдав его в спортивную секцию или же, как в третьей семье, заставляя трудиться на поле, мы делаем вклад в физическое здоровье ребенка, отдаем в музыкалку- в музыкальное, но самое главное, как мне кажется, это проводить с ребенком больше времени, дарить ему тепло и ласку. Целовать, обнимать, поддерживать в начинаниях, это дорогого стоит. Главное, чтоб ребенок чувствовал любовь к себе, любовь к близким. Если в семье царит любовь и уважение, откуда взяться жестокости и безразличию. Хотя по-разному бывает....

 

Заведено жить так, уважать и слушаться старших - вот и живут...

 

а что значит заведено? откуда оно идет? А ответ очень простой. Мусульманский ребенок с детства видит своими глазами, как его родители с глубочайшим почтением относятся к его бабушкам и дедушкам, никогда его мать не посмеет нахамить матери своего мужа, то есть свекрови. А в наших семьях что происходит? Нередко папа или мама "посылают" бабушку прямо на глазах у ребенка, и такое к сожалению происходит не только в семьях алкашей. И о каком же уважении к старшим можно говорить в таком случае? Воспитание моральных ценностей у ребенка возможно исключительно при помощи личного примера. Если хотите, чтобы ваше чадо хорошо к вам относилось в старости, задумайтесь сегодня, каковы ваши собственные отношения со старшим поколением. Именно в этом "секрет" мусульманских семей

Не все мусульманские семьи так живут, и не у всех дети почитают родителей.

Я родилась и выросла в Дагестане, как и моя мама и отец. Видела не одну мусульманскую семью. И могу сказать, что в настоящее время все не так безоблачно. Многие дети хотят от родителей только материальных благ, чтоб купили то и другое, засунули в универ, потом учили, потом женили...и так же продолжали помогать.

Конечно менталитет там другой. В основном, стариков уважают и чтят. но не везде...как и у нас, русских. от национальности это не зависит.

Изменено 24 октября 2012 пользователем Леночка-припевочка

[Тэрушка 0]

Marina_smilelife, спасибо за рассказ, правда заставляет задуматься.

Причём какое там описание обиды страшное. Посильнее, чем бессердечия.

Бессердечие простое, люди не задумываются о чувствах других, видят только себя. Мешается дед под ногами, но что ему, плохо? Делать ничего не надо, смотри телек да отдыхай...

Но ведь и он только обвиняет бессердечных, не пытаясь понять их, одни претензии, как у того Вадика, который злится, что дед в обуви в дом идёт. Только дед внука в спину стукнуть не может, силы не те, а мог бы, за этим бы дело не стало. Бессилие порождает эту разъедающую обиду.

 

А могли бы эти старики быть счастливыми, несмотря на неблагодарных детей, могли бы легко! В мире столько хорошего, да и дети у них были не самые плохие, если подумать. Это тоже хорошо в рассказе показано - глупые они были, а не злые.

Да, спасибо Marina_smilelife за рассказ.

Его бы да в школе разбирать с детьми, было б очень полезно.

 

Это тоже хорошо в рассказе показано - глупые они были, а не злые.

Не знаю, все же дело не в самой глупости, и невежда может быть душевным простаком, но с добрым сердцем.

А тут замкнутый круг, цикл семейного "наследия".

Я бы сказала - духовная пустота... все для "тела" - заработай, построй, поешь, в сауне попарься. Ориентиры семейные исключительно материальные и эгоцентричные, отсюда и духовная бездна. Отсюда и это мучительное непонимание "за что?".

Трудно сказать, когда это началось, рассказ и не дает эту информацию, да и не важно. Важно, что никто не хотел прерывать цепочку.

 

Если ОТНОШЕНИЯ хорошие, есть любовь и взаимоуважение, то по-моему, очевидно, что в старости родители не будут брошенными и забытыми. И именно на это нужно родителям направлять свои усилия - чтобы были хорошие отношения с детьми.

Так об этом-то и тема, как эти самые отношения не пустить на самотек и не упустить главного в воспитании :shuffle:

 

Но даже если вдруг они и не такие близкие, это тоже не катастрофа.

Вот как в первом случае у ТС. Мать не забыта, формально ей помогают, и это тоже не так плохо. А почему нет близости... можно найти причины, но все это индивидуально.

Так или иначе, справедливо утверждение "что посеешь, то и пожмешь".

 

Как высказался кто-то из участников, это зависит от того, какое нутро у человека и увидеть это заранее нельзя. Согласна.

А я не согласная с этим утверждением.

Есть темперамент, есть склонности, есть индивидуальные особенности, но никто никогда не родится законченной "редиской" (читай плохим человеком).

У каждого есть выбор, а у воспитателей (родителей) есть возможность направить все это в нужное русло.

Например есть склонность к кровопролитию - можно стать врачом или преступником.

Человек - это не готовый продукт, всегда есть возможность выбора и шанс изменить в себе что-то.

[ludmi 0]

По поводу свекровей я одно хочу сказать. Те невестки, которые в присутствии детей позволяют себе неуважение по отношению к свекровям (а у детей очень развита интуиция, они пятой точкой чуят, кто как к кому в семье относится, их не проведешь), сами себе яму копают. Особенно это относится к мамам сыновей. Как вы сегодня относитесь к своей свекрови, там через 20 лет к вам будет относиться ваша невестка. Эта тенденция мною замечена на примерах очень многих знакомых мне семей, исключений из этого правила я еще ни разу не встречала

И я встречала.

[ludmi 0]

Не все мусульманские семьи так живут, и не у всех дети почитают родителей.

Я родилась и выросла в Дагестане, как и моя мама и отец. Видела не одну мусульманскую семью. И могу сказать, что в настоящее время все не так безоблачно. Многие дети хотят от родителей только материальных благ, чтоб купили то и другое, засунули в универ, потом учили, потом женили...и так же продолжали помогать.

Конечно менталитет там другой. В основном, стариков уважают и чтят. но не везде...как и у нас, русских. от национальности это не зависит.

Как раз обе вторые семьи оттуда.

[ludmi 0]

Но даже если вдруг они и не такие близкие, это тоже не катастрофа.

Вот как в первом случае у ТС. Мать не забыта, формально ей помогают, и это тоже не так плохо. А почему нет близости... можно найти причины, но все это индивидуально.

Так или иначе, справедливо утверждение "что посеешь, то и пожмешь".

Как раз, это и катастрофа, как вы сказали. Бабушка очень переживает, что сын ей мало внимания оказывает.

[ludmi 0]

Но само название как-то режет глаза -"Критерии хороших детей?".

О ком это, о наших маленьких детях? Или о нас, о наших взрослых отношениях с пожилыми родителями?

Так или иначе подчеркну что нет плохих детей, есть плохие и не правильные поступки. И задача родителей направлять поведение детей в нужное русло.

Но не надо навешивать ярлыки "плохой, хороши", иначе эти же ярлыки прицепятся так крепко, что и не отдерешь потом.

То же самое и в отношении других людей, например:

"Он плохой сын, потому что только продукты приносит и все"

Не кажется ли, что очень поверхностно и однобоко, не зная всей их истории взаимоотношений с матерью?

Вопрос был о том, как воспитать ребёнка, чтобы получить то, в чем будешь нуждаться в более старшем возрасте. И к словам здесь цепляться как-то не к месту. Неужели вам никто не говорил:"Какой у вас хороший ребёнок"? Это же не ярлык.

И примеры эти я привела, зная истории их жизни далеко не поверхностно

[Лалеска 1]

Так об этом-то и тема, как эти самые отношения не пустить на самотек и не упустить главного в воспитании

Да вот-вот же. Тэрушка, вы как всегда зрите в корень, респект вам за это. Весь вопрос - КАК? как построить эти самые заветные хорошие отношения? именно это и пытаемся выяснить уже на 13 страницах. А то, что хорошие отношения - залог того, что о тебе позаботятся в старости, это и ежику понятно...

[Aleks@ 0]

Рекомендую рассказ. Есть о чем задуматься. Он не такой короткий как басня Дед и внучек, но стоит дочитать до конца...

 

Раскрывающийся текст

Круги ада

… Они думали: он где-то там, в небесах или — под землей…

Они представляли себе его — геенной огненной, чанами с кипящей смолой, воем страдающих

грешников…

Они думали — туда п о п а д а ю т.

Но в нем — живут…

…Она повесилась рано утром, когда солнце еще не встало и весь сад был окутан

предрассветной дымкой. Просто обмотала веревкой ветку яблони и обмотала веревкой свою

шею, и потом, когда ее нашли, — странно было: как она могла так повеситься? Она даже

петлю не сделала, просто повисла на ветке, и так и осталась — полувисеть, полусидеть на

земле.

Ее нашла правнучка, пятилетняя Наташка. Проснулась она на рассвете, вышла во двор, чтобы

на травку пописать, и увидела: бабушка сидит под яблоней. И странным показалось это

малышке. Подошла она спросить у бабушки, чего это она сидит под яблоней. Только бабушка

ничего ей не ответила. И пошла Наташка в дом, разбудила маму, долго той, ничего не

понимающей спросонья, объясняла, что бабушка под яблоней в огороде сидит и ничего не

говорит. И Мария, раздраженная дочерней болтовней, все же во двор вышла, чтобы

посмотреть, чего это там бабушка под яблоней сидит и ничего не говорит. И заголосила тут

же, заголосила, потому что страшно это было — полувисящая, полусидящая старуха с

веревкой на шее в лучах солнца под цветущей яблоней …

Она повесилась рано утром, потому что просто не захотела больше жить. Не захотела

больше жить, и все. Так жить, как жила. Она повесилась, потому что получила обиду такой

силы, что сердце ее просто переполнилось обидой, и жить с таким сердцем, переполненным

обидой, она не смогла.

Она долго сидела и думала, и вспоминала, и размышляла, как так получилось, что дошла она

до такой жизни, что так ее обидели. И хотелось ей понять, за что это. И не находила она

ответа. Она всю жизнь работала, пахала, чтобы растить дочь, чтобы помочь ей потом

подняться, чтобы в хозяйстве помочь, чтобы внуков доглядеть… И за это — такая

благодарность…

Она сидела одна в своем маленьком домике, с одним окошком, одной комнатой и маленькой

прихожей, и думала — думала, думала. Иногда она поднимала голову и смотрела туда, на их

дом, большой, просторный, богатый, набитый добром, и опять вопрос начинал звучать в ней с

новой силой — почему и за что? За что… За что…

Она вспоминала свою бедную, почти нищенскую молодость, колхоз, в котором она работала

от зари до зари за трудодни. И жизни-то она никакой не видела, на руках была больная мать,

нужно было огород вскопать, и выполоть, и полить, и с рассветом — на поля, и так — каждый

день. И вспомнила она Нину, маленькую еще, едва стоящую на ножках, как сидела она на

травке во дворе, у калитки, и была так хороша со своими русыми кудряшками… И сколько слез

она тогда наплакала, оттого что Максим сгинул где-то, уехал на какую-то комсомольскую

стройку — да только его и видели. И осталась она — вроде мужняя жена, а вроде —

соломенная вдова.

И как хотела она тогда, чтобы Ниночка ничем от других детей не отличалась. Как от себя

отрывала, сама недоедала, — и все ей, и отрез, который на платье в колхозе выдали за

бригадирство — ей, Ниночке, на платьица. И накопленные деньги — на туфельки.

И вспоминала она войну, когда сидели они с Ниночкой в погребе, и была бомбежка, и немцы

пришли в село, и она боялась выйти, боялась — в Германию угонят, боялась — ребенка

отберут… Но Бог миловал, быстро немцы через село прошли, пограбили все и ушли. И

осталась она в полуразрушенной хате с трехлетним ребенком, и голодали они тогда, и —осталась она в полуразрушенной хате с трехлетним ребенком, и голодали они тогда, и —

страшно было... Но — вырастила она свою девочку. Вырастила. И выучила. И замуж отдала. И

внуков нянчить стала. И сама уже не помнила, когда началась та черная неблагодарность,

которая сегодня так страшно проявилась.

— Ты, курва старая, закрой свой поганый рот… — сказал ей зять вечером. И добавил еще

несколько фраз такого обидного, такого грязного мата, которого никто и никогда не говорил

ей. И толкнул ее грубо.

И опять подумала она — за что?

За то, что весь вечер волновалась, когда не пришли они вовремя. За то, что пришлось ей

теплицы топить и свиньям корм нести, и не спать, и опять идти в теплицы и подкидывать

дров, чтобы тепло держать, и — тяжело это было ей, старухе. Тяжело, потому что болела

спина, и нельзя было ей напрягаться, потому что давным-давно, еще в молодые годы,

надорвалась на работе в колхозе, — и начала у нее выпадать матка, и так всю жизнь потом и

мучалась.

И, жалуясь дочери или внучке, слышала в последнее время одно и то же:

— Ну и чего ты жалуешься, мы что можем сделать? Тебе что, ее вправить?..

И она уже почти не жаловалась. Ни на что не жаловалась. Ни на боли в спине. Ни на

слабость. Ни на головокружение. Но иногда по-стариковски забывалась, что решала ни на что

не жаловаться, и говорила сокрушенно:

— Что-то у меня с кишками не то, уже неделю не могу в туалет сходить…

И слышала в ответ ржание внука:

— Что, бабка, просраться не можешь?..

И все это было обидно. И несправедливо. Потому что столько сил отдала она им, и столько

ночей недоспала, когда они были маленькие, — жалела она дочь, хотела, чтоб та могла

отдохнуть. И когда выросли они — сколько денег им передавала — вся ее пенсия, хоть и

небольшая, уходила на них, — что ей, старухе, самой было нужно? Домик у нее свой был —

маленький, да свой. Огород кормил ее. К разносолам она так и не привыкла. Иногда они ее

кормили, приглашали к столу. Иногда не приглашали, так и сидела она в своем домике,

картошки себе наварит, луком зажарит — вроде и сыта.

Она уже и не помнила, сколько лет прошло, как перебралась она в этот маленький домик.

Был он маленьким сарайчиком, когда дочь с зятем купили этот участок и затеяли

строительство. Все деньги свои, все накопленное за жизнь с зарплаты и с нехитрых огородных

продаж ее — то редиски ранней, то картошки, — отдала она им, чтобы помочь. И стройка эта

тоже была на ее плечах. Потому что молодые они были и не умели ничего. Ни кизяков

замесить, ни мазать стены, ни решеткой потолки подбивать. Это ее одинокая и бедная жизнь

всему научила.

Вот и пахала она на их стройке, да еще умудрялась по хозяйству успевать, потому что и дочь,

и зять работали, и огород доглядывала, и двоих внуков. А потом — и все хозяйство, которое

разрасталось, — и свиней, и нутрий, и — теплицы топить вставала по ночам, когда Нина еще

работала на производстве. Жалела ее, помочь хотела.

И опять подумала она — за что такая неблагодарность? За что? За то, что сказала им, когда

пришли они поздно, что негоже одну старуху на хозяйство оставлять, а всем — уйти и не

предупредить, и она глаз не могла сомкнуть, думала — уж не случилось ли что.

А ничего и не случилось. Просто зашли они к свату, там выпили, там и задержались. Только

не сказали они ей этого, просто и спокойно не объяснили. А вместо этого зять зло посмотрел

на нее и сказал:

— Ты, курва старая, закрой свой поганый рот…

И матом грязным выругался, обозвав ее такими словами, каких она точно не заслужила за всю

свою жизнь, отданную им в услужение. И потом — толкнул ее, старуху, толкнул в грудь грубо и

больно, и она ударилась спиной о стену своего домика…

Она сидела на маленьком табурете у своего маленького домика. И — силилась понять — за

что и почему? И почему дочь промолчала, и ее, старуху больную — не защитила, не одернула

мужа, а просто в дом пошла, как будто ничего и не произошло. И — внучка ничего не сказала,

отца не одернула.

И сидела она у своего маленького домика. И не спала. И все думала и вспоминала. Думала, и

вспоминала, и понять хотела — за что, за что ее так обидели? И не было у нее ответа. Но —

не было и желания жить со всем этим. И решила она — не жить.

И крестик свой золотой, купленный много лет назад по случаю, с шеи сняла, потому что не

гоже с собой кончать с крестом на шее. И положила она крестик на сундук — единственную

мебель в ее домике. И — записку приложила: «Отдайте Наташке крестик…»

Знала она, что ценная это вещь - золотой крестик, денег стоит, пусть внучке на память от

бабушки останется. Потому что одна Наташка, получается, и не обижала бабушку. Мала еще

была, просто не умела обижать, сердце ее было еще открытым.

И подумала она, что все в этом доме — с закрытыми сердцами. С закрытыми и жесткими. И

подумала — да они просто бессердечные. Просто бессердечные! И обидно ей было опять.

Так обидно, так обидно. Столько своего сердца она отдала им, дочери и внукам. И такое

бессердечие в ответ…

И она поднялась и пошла тихим старушечьим шагом в сарай, где на гвозде висела веревка. И

взяла веревку. И пошла в сад, к яблоне с сильными и крепкими ветками.

И даже петли делать не стала.

Просто обмотала веревкой ветку яблони, другим концом — свою шею, и — ноги подогнула —

и так и осталась полувисеть, полусидеть на земле под цветущей яблоней…

…Она пережила смерть матери тяжело. Тяжело — не то слово. Потому что — неудобно было

от людей. Неудобно от косых их взглядов, от шепота, который за спиной раздавался, когда она

по улице шла. И то сказать — мать с собой покончила, мать — повесилась. Ведь не

расскажешь же каждому, не объяснишь же — что старуха на старости лет с ума сошла, на

нее, небось, какое-то умопомрачение нашло, потому что сами подумайте — ну мыслимое ли

дело, чтобы верующий человек, который в церковь ходит, в Бога верит — и такой страшный

грех совершил? Точно, с мозгами у нее не все в порядке.

Все это очень хорошо объяснила Лариска, жена сына. Была она баба ушлая, умная, и сразу,

когда собралась вся семья и ждали они тела из морга, после судебно-медицинской

экспертизы, — авторитетно сказала:

— Ничего не поделаешь, что случилось, то случилось. Надо теперь думать, как людям рты

позакрывать. Бабка на самом деле уже старая была, из ума выжившая. Я уже сколько раз

замечала — то остановится и что-то стоит, губами шевелит, то — банку простерилизованную

моет, я ей говорю — ты чего ее моешь, она и так чистая, а она — запамятовала я…

Запамятовала она… Вот, небось, тоже чего-то там запамятовала, шарики за ролики

завернулись, решила попугать всех, думала представление устроить, типа встанут, а она

висит, как будто повеситься решила… Да она, небось, так и хотела… Да видно, не

рассчитала…

И все — Нина и муж ее, и дочь Мария с мужем, и сын Петр — внимательно слушали Лариску и

согласно головой качали. Потому что точно — чудная была бабка, и болезней у нее была

целая куча, и эти болезни могли по мозгам ударить…

Выбранной версии семья держалась стойко — больная была бабка, вот что-то ей и

привиделось. Ну, сами подумайте — чего ей собой кончать. Живет в семье, живут все в

достатке, накормлена, напоена… А что характер был уже вредный, стариковский, так что

поделаешь, все стариками будем… Но чтобы кто ее обижал… Просто с придурью уже была

старуха.

Похороны решили сделать хорошие, богатые, чтобы не говорили потом, что на матери

сэкономили. Поэтому и гроб хороший, богатый заказали, и — певчих. И хоть не положено было

самоубийцу отпевать, нашли какого-то батюшку-расстригу, он на себя грех взял за хорошие

деньги. В общем, сделали, как у людей.

И похороны получились хорошие, приличные, и стол хороший, даже колбасу сырокопченую

купили, дефицит страшный. И никто не смог бы укорить их, что на смерти старухи они

сэкономили…

Тем и закончилось. Мать похоронили. Сорок дней отметили тоже хорошо, прилично, чтобы

люди не говорили, что не успели старуху из дома вперед ногами унести, так и забыли ее.

И пошла жизнь дальше. Потому что жизнь всегда свое возьмет.

Мария захотела строиться, давно уже эта мысль была у них с мужем отделиться от

родителей, зажить своим домом. И участок уже давно был куплен в конце их улицы. Теперь,

после смерти бабушки, решились они на стройку как-то быстро.

Наташка стала бояться вдруг и огорода, и сумерек, и не хотела одна выходить во двор по

нужде. Поэтому и решили строиться, и начались хлопоты, и закружили дела, и некогда было

вспоминать смерть матери, хотя иногда, вспоминая ее, Нина все так же укоризненно качала

головой — нет, ну это же надо так поступить, опозорить на всю улицу. И чего ей не хватало?

И в сердцах думала:

— Вредный у нее характер был, вредный, неуживчивый…

И успокаивали ее эти мысли, потому что — что ж теперь, если мать ее с таким характером не

ужилась на этом свете…

Дом построили, отметили новоселье пышно, гулянкой на всю улицу. И продолжались все те

же будни. Огород вскопать, теплицы поставить, ранние огурчики увезти продавать куда-

нибудь подальше. До Мурманска они доехали однажды и деньги хорошие выручили. Потом

начиналась клубника, и нужно было стоять кверху задом в огороде, собирая корзину за

корзиной. И опять — за баранку и в путь. Водила машину всегда Нина. Хоть и муж, и сын были

хорошими водителями, не доверяла она им машину. Старалась сама вести на самых сложных

участках дороги.

И вспомнилось ей однажды, как она, мечтающая о машине с детства, говорила матери,

молодой еще, работающей в колхозе бригадиром:

— Мам, вот купим машину — вообще по-другому заживем… Главное — машину купить,

машина будет, можно потом такие деньги делать — можно теплицы ставить, ездить

продавать куда-нибудь на север ранние огурчики и помидорчики. Машина нужна — это самое

главное…

И мать всегда удивлялась этим ее взрослым и расчетливым разговорам, расчетливому

какому-то уму, которого у нее самой не было. И слабо протестовала — да куда нам машину,

это какие же деньги нужны. Но Нина отвечала матери:

— Ничего, по десяточке сэкономим, ничего покупать себе не будем… В машине можно хоть в

тряпье ездить. Там — не видно, главное, что — машина есть…

Еще с юности, заболев мыслью о машине, так и осталась она влюбленной в машину. И всегда

машина у нее блестела, и вся была отлажена, этим занимался муж, хороший автомеханик. И

гараж у них был — любому гаражу пример. С глубокой ямой, со всеми необходимыми

инструментами, запчастями — хоть ремонт автомобилей открывай.

Дорого им тогда эта машина далась, дорого. Мать в колхозе пахала, вечерами на элеваторе

подрабатывала, мешки с мукой таскала. И вспомнилось ей, против ее желания, как мать,

придя однажды с работы, сказала устало:

— Все, не могу, выработалась я, выпахалась, у меня уже матка выпадает…

И она, взрослая уже девушка на выданье, горячо говорила:

— Еще немного, мам, поработай, я свою зарплату буду откладывать, Миша — свою, — так,

глядишь, и на машину насобираем…

Машина была уже почти явью, и Нина, работавшая маляром в городе, ишачившая по две

смены, и Миша, уже почти муж, халтуривший по ремонту машин, — каждую копейку

откладывали.

И купили они, наконец, старенький и битенький «уазик», списанный в соседнем колхозе.

Купили по ходатайству председателя колхоза, в котором мать бригадиром работала.

Потом эту битую и чиненную-перечиненную машину привели они в хорошее состояние. И

обменяли ее в далеком колхозе на старую «Победу», мало пригодную для колхозных дорог.

Потом и эту машину до ума довели и продали по хорошей цене, а себе купили тоже видавший

виды, но все же в лучшем состоянии, «москвичок». А потом, спустя пару лет, когда пошли уже

деньги потоком с теплиц, с забитых свиней, со шкурок нутрий — продали они «москвича»,

послужившего им верой и правдой, и купили красавицу «Волгу». Новенькую, чистую,

блестящую. И — вместительную, в багажник которой помещалось сразу десять ящиков с

огурцами.

И так шла жизнь — все в работе. Все на земле. И отдыхать было некогда. И деньги тратить,

по большому счету, некуда. Но что значит — некуда? То сыну Петру помогали дом справить,

то Марии помогли. Дети, как никак.

Так и шла ее жизнь, вся в заботах и хлопотах.

Только все чаще у Нины сердце схватывало. Все чаще что-то с головой чудное стало

происходить. Вроде головокружения какого-то, как будто голова ее на какое-то время

становилась легкой, пустой, потом вдруг пульсировать что-то в ней начинало. И когда

говорила она мужу — он только отмахивался от нее, говорил жестко:

— У тебя с башкой, как у матери твоей — непорядок. Это у тебя наследственное…

И ржал…

И дочь отмахивалась устало:

— Сходи к врачу, чего ты ноешь все…

Сын просто молчал на все ее жалобы, потому что давно уже молчал, все за него говорила и

решала бойкая Лариска. А та, слыша разговоры про головную боль, про пульсирование в

голове, хитро как-то, издалека начинала свою песню:

— Раз у вас так с головой плохо стало, нужно машину Петру отдать, вам водить машину уже

опасно, не дай Бог, вот так в дороге прихватит — можно и самой разбиться, и чью-то машину

побить. И зачем такие неприятности?..

И понимала Нина, куда клонит Лариска, понимала — но молчала пока в ответ, потому что

понимала: машина — вещь ценная, машина — всем нужна.

И — ничего не отвечала на хитрые Ларискины уговоры. Но все чаще и чаще голова ее

становилась пустой, все чаще чувствовала она — что-то с ней не так.

И все чаще и чаще в последнее время почему-то стала вспоминаться ей мать. Усталое ее

лицо. И какой-то далекий от всего, ушедший в себя взгляд, когда сидела она на табуретке у

своего маленького домика. Да и то сказать — одной-то жить невесело. А кто ее гнал в этот

сарайчик? Жила бы и жила. Ну, подумаешь, муж ее, Нинин, иногда волю словам давал или

грубым был, на то он и мужик, чтобы нрав свой показывать. Мать тоже хороша — я лучше

одна буду жить, чем его мат слушать, да ваши ссоры, да чтобы меня куском хлеба попрекали.

А кто ее попрекал? Он, правда, сказал ей один раз:

— Что, бабка, как мясом запахло, так первая прискочила, и про ревматизм забыла, и про

запор…

А она — в слезы, как будто оскорбили ее. А что он такого обидного сказал? Шуток она не

понимала…

…Она слегла неожиданно. Просто в один день не смогла подняться, закружилась у нее

голова, и она осталась лежать. И муж, придя с работы, застав ее в постели, сказал

недовольно:

— Ну и что — разлеглась как корова, а кто будет огород пахать, кто будет огурцы

продавать?..

И стала она объяснять ему слабо, что — какие тут огурцы, когда ноги ее не держат, с головой

у нее не все в порядке. Но он только выругался смачно и пошел недовольный себе суп

разогревать. И то — кому нравится больная жена? Никому не нравится. И она на другой день

встала еле-еле и пошла на огород, но только хватило ее на пару часов, опять пришлось

лечь.

Так и стала она жить в какой-то слабости, и в чувстве вины, что огород стоит неприбранный,

обед не приготовлен. И Лариска, приходя в гости, смотря на осунувшееся ее, какое-то

исхудалое лицо, говорила хитрым шепотом:

— Вы бы, мама, машину Петру отдали, он бы ее хорошо глядел, у него руки золотые, отец все

равно ездить на ней один не сможет, он не успевает за теплицами смотреть… А у нас в этом

году такой урожай, такой урожай…

И начинала она говорить, торопливо перечисляя, сколько огурцов они собрали, сколько

корзин клубники. Да что говорить, трудяги были и Лариска и Петр, и сына своего, Вадика,

приучили они к хозяйству. Но — машину отдавать? Нет, не готова она была с машиной

расставаться. Все казалось ей, пройдет время, что-то само изменится с головой и встанет

она, Нина, и как прежде по хозяйству захлопочет.

Но не вставала. И все худела, таяла как-то. И все труднее было ей подниматься с постели и

выходить даже по нужде. И просила она мужа сводить ее в туалет, и он, злой спросонья или

уставший вечером, брал ее под руку грубо и говорил иногда в сердцах — навязалась ты на

мою голову… Но не сердилась она на него, понимала, просто недоволен он, что все на его

плечи легло, что бабы не стало в хозяйстве. И не отвечала ему, просто губы сжимала. И

старалась реже к нему обращаться, сама кое-как ковыляла. И лежала она много.

И опять приходила Лариска и пела свои песни. А потом и Мария начала:

— Мама, машина все равно стоит, мы бы ее хорошо приглядывали, мы бы в Молдавию

съездили, там, говорят, можно дешевые ковры купить, их можно продать выгодно. Мы бы в

Крым поехали, там можно по осени арбузы и дыни за копейки купить — и хорошо

заработать…

И каждый раз после этих осторожных их разговоров разгоралось у нее какое-то чувство обиды.

Сколько она им отдала, сколько жизни своей положила, чтобы поднять их, построить им дома,

— и какое-то бессердечие было в них, только и разговоров — дай машину, отдай машину. И

никто слушать не хотел ее жалоб о недомогании, о непонятной пустоте в голове. Мария

кивала головой на все ее жалобы, но лицо ее было отсутствующим, как будто просчитывала

она в это время, сколько можно заработать на продаже арбузов. Петр слушал ее с каменным

лицом и говорил:

— Ну и что ты хочешь — возраст…

И все чаще опять вспоминалась ей мать, сидящая у своего домика на табуретке. И она же —

тем ранним утром, в лучах солнца под цветущей яблоней с веревкой на шее.

И гнала она от себя эти воспоминания. Только стала ей сниться мать и приходила к ней во

сне почти каждую ночь. И лицо ее было строгим, осуждающим, и — молчала она, ничего не

говорила, просто наклонялась над ней, Ниной, над ее постелью и внимательно и

неприветливо рассматривала ее, как будто желая что-то определить по ее лицу…

И она рассказала однажды мужу и детям, что приходит к ней по ночам мать, и муж

недовольно засопел, как будто это сообщение только подтвердило мрачные его какие-то

прогнозы, а дети — переглянулись. И теперь еще чаще слышались их осторожные слова:

— Мама, ты отдала бы машину, а то чего она стоит…

Тогда-то Лариска и настояла на ее обследовании, как будто почувствовав — пока сама не

поймет, что больна серьезно, не расстанется с машиной. Лариска всегда все умела

просчитывать, ничего зря не делала, видно, всерьез озаботилась она машину Нинину

получить, если уж все хлопоты на себя взяла — и возила ее в поликлинику, потом и в

онкоцентр, куда ее отправили на анализы. И все получилось по-ларискиному. Она, Нина,

узнала, что действительно больна. Что больна она страшно, что нет пути обратного из этой

болезни.

Но жила в ней какая-то вера, какая-то надежда на чудо, или на случай — Бог его знает, на что,

но только до последнего дня своего казалось ей — встанет она, встанет, и теплицы они в

этом году поставят…

Только мать снилась все чаще. И чаще вспоминалась она. Вспоминались ее жалобы. И

вспоминалось, как отвергали они ее с ее жалобами, беззлобно, а может, и злобно,

посмеивались — чудит бабка со своими болезнями. И только сейчас понимала она мать —

одинокую и непонятую, окруженную бессердечием.

И гнала она от себя эти мысли, страшные какие-то мысли, что вот она теперь тоже, как мать,

умирает одинокая, и ни у детей, ни у мужа сердце не болит о ней. Муж только больше

мрачнеет оттого, что сам должен себя обихаживать, а дети ждут — кому она решит машину

свою отдать.

Так и лежала она в одиночестве своем и — смерти не ждала. Только смерть она сама

приходит, не спрашивая — готова ты или нет.

… Она проснулась рано утром, когда на улице было еще темно. Проснулась оттого, что нужно

было сходить во двор, в туалет. Уже несколько раз говорила она мужу:

— Приспособь ты мне какое-нибудь ведро, и тебя беспокоить не буду, и мне сподручнее…

Но он только буркнул мрачно:

— Будешь тут еще своим говном вонять…

И она больше не напоминала о просьбе. Старалась сама осторожно, потихоньку дойти, или

если совсем слабой себя чувствовала — его просила. И старалась ночью его не беспокоить,

потому что злился он, если будила она его.

Она долго лежала, терпела, только терпеть уже мочи не было и она осторожно села в

постели, прислушалась к самой себе — сможет ли дойти. Нужно было спуститься по

ступенькам во двор, потом пройти по дорожке в глубь двора, к туалету. Потом вернуться

обратно и одолеть те же ступеньки.

И засомневалась она, что дойдет. Потому что — не слушались ее больше ноги. И сердце как-

то заходилось.

И она робко позвала мужа, который давно уже перебрался на диван в зале, потому как — что

за радость — спать с больной женой.

Но он не отвечал. То ли действительно крепко спал, то ли не хотел отвечать. И она позвала

громче, сильнее, но в ответ — молчание. И она, подождав еще чего-то, чего — и сама не

знала, потихоньку с кровати сползла, и постояла, держась за изголовье. И пошла потихоньку,

едва передвигая ноги, и подошла к мужу. И уже настойчиво позвала его, и за плечо потрясла

слабой своей рукой. Но он только замычал и на другой бок перевернулся. И тогда она пошла

сама. Пошла, как была — в ночной рубашке, потому что где уж тут самой одеться.

И пошла она с какой-то обидой в сердце. И обида эта в ней росла с каждым шагом. Все росла

и росла, потому что тяжело давался ей каждый шаг. И — спустилась она осторожно со

ступенек и не пошла к туалету, потому что — не дошла бы. Просто сделала шаг с асфальтированной дорожки, и присела прямо над землей, еще застывшей, апрельской. И

опорожнившись, не сразу могла подняться — потому что ноги совсем слушаться перестали. И

голова закружилась, так страшно закружилась, что все пошло кругом — и мысли, и картинки

какие-то, только мелькнуло в ней это утреннее марево, сад в дымке — и упала она, упала,

сделав шаг по направлению к крыльцу. Так и упала на крыльцо — спиной, больно ударившись

позвоночником. Только — не чувствовала она этой боли. Ничего она уже не чувствовала…

…Солнце еще не встало, и сад был окутан предрассветной дымкой. Был он еще пустынным

каким-то, голым, с ребристыми ветками, загадочно изогнутыми на фоне светлеющего неба. И

она лежала на холодной земле, смотрела на сад, на эти ветки. Смотрела снизу, как никогда не

смотрела.

Она смотрела и плакала…

Смотрела и плакала…

Смотрела и плакала...

Потому что замерзла, потому что сил не было встать. Не было сил ползти — одолеть эти три

крутые ступеньки. И лежала она, промерзшая и одинокая, в таком страшном одиночестве, что

показалась самой себе замороженной какой-то говядиной, какую в магазине продают. И —

никому не нужная, брошенная.

И думала она сейчас о муже, сладко спящем в своей постели, и о детях, сладко спящих в

своих домах, и думала: и ни у кого сердце не дернется, что мать тут одна валяется… И —

такая страшная обида разрасталась в ней, такая страшная. И лежала она, уже не чувствуя

своего тела, не чувствуя ног. Не чувствуя и головы, как будто и не было у нее ее, но все

думала — за что? Почему? За что? За что? За что?..

И смотрела она на яблоню, так и стоящую на том же самом месте, хотя хотела она тогда ее

спилить, чтобы ничего не напоминала она. Но муж запретил, сказав:

— Совсем с ума сошла, эта яблоня по пятьдесят ведер яблок дает, а ты — спилить…

И веревку выбросить он не разрешил — крепкая была веревка, в хозяйстве нужная.

И привиделось ей, что мать ее сидит под яблоней и смотрит на нее. Смотрит не строго, а как

будто даже улыбается. Улыбается как-то понимающе, кротко так улыбается, как бы говорит:

«Понимаешь теперь, Ниночка, что иногда — жить не хочется…»

И опять погрузилась она в какое-то беспамятство и больше из него не выходила.

…Она так больше и не пришла в себя. Только в каких-то проблесках сознания, слышала она

какие-то разговоры — как сын говорил кому-то:

— Отец ее нашел утром, без сознания была…

— Вся спина в кровь разбита… Позвоночник задет….

И голос дочери иногда слышала она откуда-то издалека:

— Не протянет она долго…

И голос Ларискин — тревожный какой-то:

— Как же с машиной-то быть…

И уже более громкий, настойчивый:

— Мама, вы кому машину оставляете?..

И опять уходила она куда-то в небытие, и опять слышала:

— Мама, вы кому машину оставляете?..

И она, только чтобы не трогали они ее, бессердечные, сказала:

— Марии…

И повторила слабым своим голосом:

— Марии…Марии…

И это были последние ее слова. И мать, стоящая у ее изголовья, и улыбающаяся ей, обняла

ее вдруг, как обнимала в детстве, когда была она, Ниночка маленькой, русоволосой и

неуклюжей девочкой. И обняла она ее, и к себе прижала — и так покойно стало на душе, так

покойно, так покойно…

Похороны сделали богатыми, и гроб заказали хороший, дорогой, чтобы не сказали люди, что

сэкономили на похоронах. И так просочилось как-то, поползли слухи по улице, что застыла

она на апрельском утреннем морозе, что муж недоглядел. И дети тоже хороши, не могли у

постели больной матери дежурить…

И Лариска опять взяла на себя всю организацию, потому что была она баба ушлая и

понимала, что нужно теперь руку на пульсе держать — оставался дед один, с хозяйством

большим, с огромным участком, большим домом, сараем, бабкиным домиком. И, раз уж

машина мимо них прошла — такое хозяйство упускать было нельзя. И муж Лариску поддержал

— не все же Марии должно достаться. И хоть был отец еще и жив, и здоров, и, что

называется, на нем еще пахать и пахать можно было, — борьба за него, вернее, за его

хозяйство началась.

И побеждала в этой борьбе, конечно же, Лариска. Потому что умела она, что называется, без

мыла в задницу влезть. Сначала — в гости они к старику стали ходить с какими-то

гостинцами. Если самим некогда было — сына своего Вадика посылали.

И Вадик, приходя к деду, по-хозяйски окидывал двор и постройки и думал: «Это родители

размахнулись, куда им столько — мой это будет дом. Мой и Оксаны, и свадьбу мы здесь, в

этом дворе сыграем...»

И, иногда, забываясь, говорил он своим низким голосом деду, который подшипник промывал,

сидя на крыльце:

— Ты, дед, совсем сбрендил, чего на асфальт масло льешь! Не можешь отойти куда

подальше? Иди в гараж, там для этого место…

И казалось Вадику — это его хозяйство, а дед только мешается тут, старый хрыч…

Так сам дед и не заметил, как его со всех сторон обложили. Лариска его тихой сапой

уговорила пустить их в огород — теплицы поставить. И он согласился, потому что земля не

должна стоять необработанная, и думалось ему — и ему, старому, какая копейка перепадет

от детей.

Только делиться с ним они не собирались. Чего с ним делиться? Он, что ли, на огороде

пашет? Но Лариска зубов своих сразу не показывала — и в санаторий деда отправила, чтобы

люди видели, как они за стариком присматривают, ну и чтобы под ногами не мешался. А пока

не было его, перестроили они сарай и сделали из него сауну, давно мечтали они с мужем

иметь свою сауну — модно это было и для здоровья полезно. И Вадик их план одобрил,

понравилась ему такая идея.

И дед, вернувшийся из санатория, затосковал вдруг, неожиданно как-то постарел — потому

что не было ему нигде места и никакого занятия. И он, уже давно ушедший на пенсию, так и

слонялся по двору, и слышал Ларискино:

— Папа, вы бы под ногами не вертелись, идите — полежите…

Или Вадик командовать начинал:

— Дед, не суйся куда не надо… Ты свое отжил… Иди вон, телевизор смотри, без тебя

разберутся…

И таким одиноким он почувствовал себя. Таким страшно одиноким. Хоть дети были рядом, и

Мария зачастила в последнее время, понимая, что происходит и куда Лариска гнет. А почему

хозяйство Лариске должно достаться? У нее, Марии, тоже Наташка на выданье, ей тоже свой

дом нужен. И Мария, приходя и видя какие-то преобразования, нервничала, злилась, и не раз

сцеплялись они с Лариской, и говорила Мария в сердцах:

— Ты, я вижу, много на себя взяла... Хозяйкой тут себя назначила…

И Лариска зло отвечала:

— А что, все тебе должно достаться?..

И отец, слушая все их разговоры, ужасался их бессердечности. Как будто делили они его

хозяйство, не замечая, что он — еще тут, еще жив, и умирать пока не собирается.

И все чаще и чаще думал он: «Господи, и откуда в них такое бессердечие?.. Они же готовы

живого меня похоронить, только чтобы добром моим завладеть…»

И пару раз пытался он взбрыкнуть, голос повышал и говорил:

— Я еще пока тут распоряжаюсь, нечего мой двор делить… Я тут хозяин…

И Лариска только губы поджимала, а Мария торжествующе улыбалась, как бы говоря:

«Съела?.. Еще посмотрим, кому все это достанется...»

Только — силы он свои не рассчитал. Потому что все чаще чувствовал он непонятное

сердцебиение, как будто сердце в нем появилось, которого он никогда в себе не чувствовал.

И — странно это было для него. Жил всю жизнь, не чувствуя сердца — и тут появилось оно в

нем.

И все чаще, когда начиналось его непонятное сердцебиение, вспоминалась ему жена, какой

она была в молодости, заводная, горячая, о машине мечтающая, каждую копейку

экономящая. И потом — уже когда в годах она была — и все равно кипела энергией, и все в

руках ее спорилось, и теплицы топила, и нутрий кормила, и свиней сама научилась

разделывать, и торговала она всегда хорошо — твердо цену держала и продавала — все. И

сколько денег они с ней за их жизнь заработали, пахотой своей заработали — и сколько денег

в детей вложили, дома им построили, внуков помогали поднимать. И вот тебе благодарность

— он еще и умирать не собирается, а дети как воронье налетели, ждут, когда можно будет

поживиться.

И опять вспоминалась ему жена, уже такая, какой ушла она из жизни, худая, изможденная

какая-то, съеденная раком и — жалкая, застывшая, какой нашел он ее утром у крыльца. И

промерзшая. Как говядина в магазине…

И однажды, когда насели они на него с двух сторон, сдался он, и сказал:

— Хорошо, оформлю я завещание… Оформлю — на Петра…

И Лариска — торжествующе губы поджала. А Мария — встала с обиженным лицом и ушла,

сказав мужу и Наташке:

— Пошли, нам тут делать нечего…

И забыла дорогу к нему. А чего к нему ходить — пусть его теперь Лариска с Петром

охаживают.

Они и охаживали. Пока он завещание не оформил.

А как оформил завещание, тут же вся их доброта и кончилась. И все чаще слышал он:

— Дед, отвали, чего ты тут шляешься...

Или:

— Отец, шел бы ты к себе…

И — сам он не заметил, как переселили его в бабкин дом. Сам не заметил, но как-то так

получилось. Ремонт они делали, потому что Вадик там, в большом доме, собирался со своей

будущей женой жить, и свадьбу собирались они в этом дворе делать. И — мешался он под

ногами, вот и сказала Лариска:

— Папа, вы пока поживите в домике, а то вы только под ногами путаетесь...

И ремонт сделали. И его, деда на деньги раскрутили, знали они, что лежат у него деньги, еще

те, которые с матерью они на теплицах заработали. Много у них было заработано — тратить-

то некуда было. Только обратно в дом его так никто и не позвал. Как будто тут, в бабкином

домике, и было его место.

И Мария, узнав, что отец деньги Вадику на ремонт дал, пришла со скандалом. И говорила она

ему зло:

— Конечно, мы теперь чужие… Тебе Лариска задницу лижет, ты уши и распустил… Все

Вадику, все — Вадику… А что, Наташка — не твоя внучка? Она тоже замуж скоро выйдет, у

нее дома, как у Вадика, нет. Ей деньги больше нужны… Совсем обнаглели — и дом им, и

деньги им…

Мария кипела возмущением, и он не нашелся, что ей сказать, потому что — что тут говорить?

Деньги эти — его. Его это деньги…

И когда ушла Мария обиженная, он сидел и думал об этом. Думал как-то обреченно, что вот —

растишь детей, растишь, а им, неблагодарным, всего мало… Не дадут старику умереть

спокойно…

И подумал он — что все они ждут его смерти, — и так обидно это было ему. Так обидно. Так

обидно…

И думал он зло — не дождетесь… Не дождетесь, неблагодарные…

Но сердце все чаще начинало как-то неровно стучать. И Лариска, опять взявшая на себя все

хлопоты, наверное, чтобы знать — как долго его еще терпеть — сама его к врачам отвезла, и

диагноз ему поставили — мерцательная аритмия. И сказали ему — не нервничать, режим

соблюдать. А как тут не нервничать, когда с каждым днем все чаще слышал он:

— Дед, отвали…

Или:

— Слушай, старый, чего ты сюда приперся?.. Сидишь себе на табуретке и сиди, кости грей…

И как-то забыли они его позвать на ужин. А потом — просто принесла ему Лариска миску с

едой, миску какую-то старую, и подумал он — как собаке…

И однажды — терпение его лопнуло. Лопнуло оно в один миг, потому что такую смертельную

обиду он испытал, такую страшную их неблагодарность почувствовал, когда — хотел он в дом

войти, в кладовке взять инструмент свой, чтобы сундук починить — защелка у него

отвалилась.

И не пустил его Вадик. Не пустил, и заорал на него, заорал зло как-то:

— Ты, старый придурок, чего прешься в дом в обуви!..

И такое злое лицо было у внука, что он даже растерялся, не нашелся, что сказать, только

сердце его как-то зашлось. Забилось так сильно, что казалось — просто выскочит сейчас или

разорвется на малюсенькие кусочки, и кровавыми этими кусочками испортит он Вадику все

обои в прихожей.

И заторопился он выйти. Но ноги его не слушались. И — толкнул его Вадик в спину. И

выматерился.

И упал он. Упал прямо на крыльцо, и — так и остался лежать какое-то время, потому что и

удар этот в спину, и падение это, и ругань эта оглушили его. И такой обидой заполнилось его

сердце, такой страшной неблагодарностью был он залит, что жить ему не захотелось. Здесь

жить не захотелось.

Но встал он кое-как и пошел. Пошел в конец улицы, в дом к Марии, дом, который они с

матерью помогали им строить, куда столько денег вложили и столько сил. И пришел он к

Марии и сказал только:

— Дочка, прими меня к себе, не могу я там…

И выслушал потом поток упреков и претензий:

— Конечно, как хозяйство — так Петру, а как жить — так к Марии… Как деньги — так Вадику, а

как жить — так к внучке приперся… Переводи на нас хозяйство — тогда и жить с нами

будешь… А ты как хотел: там Лариска в твоем добре купаться будет, а мы тебя — корми…

И муж ее, и внучка Наташка слушали мать и только головой качали в согласии с ее словами, и

действительно — чего захотел…

И — хотел он сказать:

— Я-то вас кормил, я вам столько жизни, сколько сердца отдал…

Но понял он — бессердечные они, не поймут ничего.

И — ничего не сказал. Только голову опустил. И, переполненный обидой, слушал, как сердце

его бьется где-то в горле, бьется неровно, нервно как-то, как будто остановиться хочет. Как

будто — жить устало…

…Солнце еще не встало, и весь сад был окутан предрассветной дымкой. Он сидел у своего

домика, сидел на табуретке, как когда-то сидела тут его теща, сидел — и смотрел в сад.

И только обрывки разговоров, которые велись здесь вечером, звучали в нем. Как будто со

стороны видел он картины эти — как Мария с семьей пришла, и его, отца, привела, и кричала,

и возмущалась:

— Хорошо устроились, сами тут жируете, а деда нам спихнуть хотите…

И как Петр, сын, бубнил:

— А кто его гонит — он на старости лет сбрендил, а вы его слушаете… Чего ему тут не

живется…

И никому из них дела не было, что стоит он тут и слушает их разговоры. Слушает, как делят

они его, как ненужное имущество, как обузу. И никому он не нужен. Никому. Никому…

И он опять сидел в задумчивости в предрассветной тишине и смотрел на сад. И спать ему не

хотелось. И — жить ему не хотелось.

И опять вспоминалось:

— Пока завещание не переделаешь — к нам не ходи, пусть тебя твой сынок любимый с

Лариской-змеей кормит…

Это были последние слова, которые дочка ему сказала.

А сын, когда уже ушли все, подошел и сказал:24.10.12 Круги ада

www.svet-love.ru/reading-room/unpublished-stories/circles-of-hell 9/9

А сын, когда уже ушли все, подошел и сказал:

— Ты, отец, не дури… Так и знай: если завещание вздумаешь переделывать, мы с Лариской

тебя в психушку засунем - и признают тебя умалишенным, и конец дней ты там проведешь…

И понял он — так и будет. Лариска — та куда хочешь засунет, у той — не заржавеет. И —

страшно ему стало, что сын его, кровь его, семя его — такие слова ему говорит. Хоть и знал

он — не его эти слова, и мысли это не его. Но говорил он их ему, отцу… И — такая обида

заполнила его сердце…

И — сидел он в предрассветный час у своего маленького домика на маленькой табуретке, и

смотрел на сад, на двор, в котором прошла его жизнь, и вспоминал… Петра маленького,

смешного, который все под ногами вертелся, все старался у него, отца, что-то перенять, все

свой нос совал и вопросы задавал:

— Пап, а это как?.. Пап, а дай я попробую…

И опять думалось ему — за что же? За что? За что — такая черная неблагодарность? За что?

И не находил ответа.

И вспоминал Машку маленькую, слабенькую, плаксивую, и думал — как же она такой

бессердечной выросла? И вопрос этот как-то засел в нем — как же они такие бессердечные

выросли?

Как же они такие бессердечные выросли…

Как же они такие бессердечные выросли…

И он сидел с этим немым вопросом и смотрел на сад. На двор. И вспомнил он почему-то

Нину, как лежала она тут, застывшая, в окровавленной рубашке, и — тещу вспомнил —

полувисящую, полусидящую под яблоней, и подумал — надо было яблоню эту спилить.

И подумал — хорошо, что не спилили…

И встал.

И пошел в сарай, где на гвозде висела веревка. Крепкая и хорошая веревка, которая всегда в

хозяйстве пригодится.

И взял веревку, и пошел в сад, к яблоне.

И увидел стоящих там Нину и тещу, которые ждали его, ждали…

И сказал он торопливо:

— Скоро я… Скоро… Сейчас…

И уже обматывая веревкой ветку яблони и другим концом — собственную шею, подумал

последнее:

— А ведь Петр не спилит эту яблоню… Лариска ему не даст… И то правда — может,

пригодится она еще, эта яблоня...

Вешаться на ней — хорошо…

 

Читала и плакала... А потом подумалось - девочки, а если нам этот рассказ дать нашим детям почитать? Как думаете?

[Лалеска 1]

Так речь идет о дагестанских семьях, вот оно что... Ну с этого надо было начинать. Дагестанцы консервативны даже в сравнении с другими мусульманскими народами (такими, как татары, к примеру). У них уважение к старшим - не то что в культ возведено, а даже еще более того... У меня есть одна знакомая дагестанкая семья, живут они здесь. Так вот, каждый год на 10-дневные новогодние каникулы они ездят в Дагестан, в высокогорный удаленный аул, где живет вся родня мужа ( в том числе престарелые бабушки-дедушки). И все 10 дней они проводят там... Хотя семья очень небедная, могли бы себе и заграничную поездку позволить на новый год, или просто хотя бы с друзьями в ресторане или клубе отметить как следует. Но у них даже мысли не возникает, что новогодние каникулы можно провести не с семьей... вот такие отношения.

[Тэрушка 0]

Как раз, это и катастрофа, как вы сказали. Бабушка очень переживает, что сын ей мало внимания оказывает.

В глазах бабушки, конечно, может и катастрофа. Но я имела ввиду об общем уважении к родителям и о том, что дети не оставляют их и все же оказывают помощь и заботу, хоть и на своем уровне, который со стороны матери может быть и не достаточным.

А почему дети не общаются - это такой вопрос, на который мы тут не сможет ответить. Что сидит внутри сына? Какие взаимоотношения у них были? Какая душевная близость у них была на протяжении всей жизни? Каких разговоров она ждет от них?

Вот, еще момент, вы писали, что и внуки с ней не общаются. Но ведь сами понимаете, это опять же дело не в самих внуках, а корень в душевной близости между ее сыном.

Если бы она была очень прочная, то и сын погнал бы внуков навестить бабушку просто так, занести ей призент, помыть полы или еще что.

А так, откуда мы знаем, почему такие отношения не были привиты, тут можно только теоретически предполагать.

Хотя, вот если это близкие вам люди, настолько, что можно вместе выпить по душам поговорить, то у сына было бы интересно этот вопрос задать и как он ответит, почему с матерью не общается. Ну, опять же, такие беседы могут быть только у очень близких людей или у психолога на приеме, а остальное лишь наши предположения.

 

Вопрос был о том, как воспитать ребёнка, чтобы получить то, в чем будешь нуждаться в более старшем возрасте. И к словам здесь цепляться как-то не к месту. Неужели вам никто не говорил:"Какой у вас хороший ребёнок"? Это же не ярлык.

И примеры эти я привела, зная истории их жизни далеко не поверхностно

Я не цепляюсь к словам, а акцентирую на том, что название темы не очень понятно.

Ну, и мы все-таки тут еще не волго-бабушки, в большинстве ))

Лично мне пока рано о своем ребенке говорить, что вот, какой "хороший человек" вырос. Мы еще в процессе, и так-то в своем возрасте, она, конечно, хорошенькая )

 

Но в этой конкретной теме понятие "хороший" не в общем же, не за какие-то светские, профессиональные или еще какие заслуги, а именно по отношению к своим родителям имеется ввиду. И именно взрослых детей по отношению к своим пожилым родителям. Это я так понимаю.

И критерии (а вы же о них спрашиваете) "хорошести" сына/дочери на разных возрастных этапах будут разные.

В 8 лет посуду моет - хороший помощник,

в 30 денежкой помогает - хороший сын,

а в 50 денежкой помогает, и лечит, и вроде иногда придет посуду помоет - а вот не разговаривает и внуков не водит... плохой сын, значит... (я утрирую, конечно, как-то так, для примера)

 

Вопрос был о том, как воспитать ребёнка, чтобы получить то, в чем будешь нуждаться в более старшем возрасте.

Это вопрос рождает другой вопрос:

Что именно Вы хотите получить в более старшем возрасте?

 

Читала и плакала... А потом подумалось - девочки, а если нам этот рассказ дать нашим детям почитать? Как думаете?

Положительно думаю, для детей с определенного возраста, готовых уже осмыслить очень даже полезно почитать и вместе обсудить.

[Леночка-припевочка 0]

А я не согласная с этим утверждением.

Есть темперамент, есть склонности, есть индивидуальные особенности, но никто никогда не родится законченной "редиской" (читай плохим человеком).

У каждого есть выбор, а у воспитателей (родителей) есть возможность направить все это в нужное русло.

я с вами согласна :girl_wink: поэтому и написала

Как высказался кто-то из участников, это зависит от того, какое нутро у человека и увидеть это заранее нельзя. Согласна. Но так же согласна и с теми, кто думает, что, так называемое нутро, можно подкорректировать, направив ребенка по жизни..

Изменено 24 октября 2012 пользователем Леночка-припевочка

[Леночка-припевочка 0]

А вообще в этой теме стоооолько спорных вопросов!!!!

 

[Кошачий глаз 0]

Иначе никак, это наш детский долг (да, да, хотя можете тут возразить "никто никому не обязан", в отношении к родителем это крайне цинично и не справедливо)

А мне кажется, наоборот цинично говорить о долге за данную жизнь. Жизнь - это ПОДАРОК, а не объект сделки. "Я тебе дала жизнь, у тебя передо мной долг". Нет.

Трудно говорить о том, что мы ничем не обязаны своим родителям, некрасиво это звучит, но по крайней мере я с уверенностью могу сказать, что мои дети мне ничего не должны. Я сама хотела, чтобы они появились, и их не спрашивала. ))

Конечно, нормальный человек родителей в беде не бросит, но не бросит и брата, и сестру, и близкого друга, если тому некому больше помочь. Не из-за долга, какой долг перед братом или сестрой? Они жизнь не давали и, возможно, совсем не заботились о тебе. Просто родители чаще оказываются в ситуации, когда им надо помогать, потому что они стареют.

[Кошачий глаз 0]

Читала и плакала... А потом подумалось - девочки, а если нам этот рассказ дать нашим детям почитать? Как думаете?

Рассказ хороший, но в нём самоубийство преподносится как вполне адекватная реакция со стороны обиженных. Подростки сами нередко склонны "смертельно" обижаться по разным поводам, кто знает, чему их этот рассказ больше научит - жалеть стариков или как можно отомстить бессердечным родственникам и разом избавиться от всех проблем... (Если речь о подросших детях.)

[Aleks@ 0]

Рассказ хороший, но в нём самоубийство преподносится как вполне адекватная реакция со стороны обиженных. Подростки сами нередко склонны "смертельно" обижаться по разным поводам, кто знает, чему их этот рассказ больше научит - жалеть стариков или как можно отомстить бессердечным родственникам и разом избавиться от всех проблем... (Если речь о подросших детях.)

Подросткам уже бесполезно давать читать что-то - это уже сложившиеся личности, морально здоровые не почерпнут ничего для себя нового, а "не сложившиеся" все равно не воспримут, ИМХО. Имела ввиду детей помладше, завтра своему дам почитать.

 

[Кошачий глаз 0]

Имела ввиду детей помладше, завтра своему дам почитать.

8-летке тем более западёт в душу! Там явный посыл "в том, что человеку не хочется жить, виноваты окружающие", "тебя обидели - можно пойти повеситься, и пусть им будет стыдно, а тебе сразу облегчение".

Я бы не стала такое давать читать... Но Вы лучше знаете своего ребёнка...

[Aleks@ 0]

Ян, можешь шваркнуть в меня тапком))), но, насколько я знаю своего сына, он на других моментах акцент сделать должен. Хотя ты права, от греха подальше отредактирую в ворде, заменив спорные моменты понятием "умерла от обиды, горя" и т.п

[Aleks@ 0]

Пы. Сы. Сорри, что на "ты", это я чисто по-свойски и дружески, без всяких там не знаю каких мыслей (ну на всякий, вдруг обидишься)

[Кошачий глаз 0]

Пы. Сы. Сорри, что на "ты", это я чисто по-свойски и дружески, без всяких там не знаю каких мыслей (ну на всякий, вдруг обидишься)

Мне наоборот приятно. )))

[ludmi 0]

А вообще в этой теме стоооолько спорных вопросов!!!!

Думаю, это хорошо. Ведь, если бы спорных вопросов не было, мыслить бы не хотелось. Наверное, в этом суть философской темы.

[Тэрушка 0]

А мне кажется, наоборот цинично говорить о долге за данную жизнь. Жизнь - это ПОДАРОК, а не объект сделки. "Я тебе дала жизнь, у тебя передо мной долг". Нет.

Трудно говорить о том, что мы ничем не обязаны своим родителям, некрасиво это звучит, но по крайней мере я с уверенностью могу сказать, что мои дети мне ничего не должны. Я сама хотела, чтобы они появились, и их не спрашивала. ))

Конечно, нормальный человек родителей в беде не бросит, но не бросит и брата, и сестру, и близкого друга, если тому некому больше помочь. Не из-за долга, какой долг перед братом или сестрой? Они жизнь не давали и, возможно, совсем не заботились о тебе. Просто родители чаще оказываются в ситуации, когда им надо помогать, потому что они стареют.

Мне кажется, что вот в этом переносе слов на материальные критерии - есть ошибка.

Хотя, не знаю, возможно в великом и могучем есть и более подходящее слово, но, я не могу его подобрать (может, кто найдет лучше).

А "долг" в данном контексте, в моем понимание, это не понятие "материальной сделки" - ты мне, а потом я тебе верну с процентами. Уже выше писала, что этот "долг" основан на чувстве благодарности перед родителями, и он несколько на ином уровне, чем родственные связи между братьями/сестрами.

Просто родители чаще оказываются в ситуации, когда им надо помогать, потому что они стареют.

Дело не только в физической помощи в следствии старения родителей, но, как мы видим, старики очень нуждаются в моральной и душевной поддержке (собственно, тема как раз об этом, как ее сформировать во взаимоотношениях с детьми).

А в старости люди становятся очень уязвимы психически. Да, с ними не интересно молодому поколению, да, они из другого мира "прошлого" (часто им и живут), да, и физические силы уходят - все это целом очень стрессовая ситуация, короче один из значимых возрастных кризисов. И "долг-благодарность" детей помочь родителям этот кризис сгладить, по возможности.

Но вот опять же, этот "долг" - "благодарность" в идеале сработает в том случае, если у родителей получилось сформировать с детьми крепкие душевные отношения. Если нет, помощь может быть формальной, что тоже не плохо, но душевности не будет, к сожалению...

Как не банально, но каждый пожинает свои плоды.

Конечно, есть случае, когда родители и правда все делали правильно, но вдруг что-то пошло не так. Бывает. Всякое в жизни бывает, но скорее это редкие исключение.

Все же человеческая психология работает по более общим механизмам.

 

 

Вы правильно отметили:

Я сама хотела, чтобы они появились, и их не спрашивала.

Вот, это очень интересное замечание, потому что мы не спрашиваем детей, хотят ли они жить у нас или нет, хотят ли в наш мир или нет.

Мы просто хотим их , и они у нас появляются каким-то чудесным и загадочным образом )))

А вот у детей есть два основных варианта дальнейшего отношения к этому факту (есть еще варианты, но они все равно будут склонятся к первому или второму):

1. Я этого не хотел, не просил. Сами родили меня для себя, а теперь мое время жить для себя.

2. Жить здорово. Как хорошо, что у меня есть такой ДАР. Спасибо, за эту возможность.

 

И вот второй вариант, он ориентирован на позитивное отношение к миру, на чувстве благодарности (и не только к родителям также), на общей ценности жизни, родственных связей, человеческих взаимоотношений и т.д.

 

Это я все к тому, что "детский долг" в контексте данной теме можно приравнять к "чувству благодарности" за ПОДАРОК жизни(как вы сами, правило написали). А подарок этот бесценен и очень велик. И вот здесь абсолютно невозможен цинизм, а только искренняя детская благодарность.

 

Рассказ хороший, но в нём самоубийство преподносится как вполне адекватная реакция со стороны обиженных. Подростки сами нередко склонны "смертельно" обижаться по разным поводам, кто знает, чему их этот рассказ больше научит - жалеть стариков или как можно отомстить бессердечным родственникам и разом избавиться от всех проблем... (Если речь о подросших детях.)

Мне кажется если читать этот рассказ, то с обсуждением совместным и по своему ребенку смотреть, готов ли он к обсуждению или нет.

 

 

[ludmi 0]

А мне кажется, наоборот цинично говорить о долге за данную жизнь. Жизнь - это ПОДАРОК, а не объект сделки. "Я тебе дала жизнь, у тебя передо мной долг". Нет.

Трудно говорить о том, что мы ничем не обязаны своим родителям, некрасиво это звучит, но по крайней мере я с уверенностью могу сказать, что мои дети мне ничего не должны. Я сама хотела, чтобы они появились, и их не спрашивала. ))

Конечно, нормальный человек родителей в беде не бросит, но не бросит и брата, и сестру, и близкого друга, если тому некому больше помочь. Не из-за долга, какой долг перед братом или сестрой? Они жизнь не давали и, возможно, совсем не заботились о тебе. Просто родители чаще оказываются в ситуации, когда им надо помогать, потому что они стареют.

Полностью согласна. Здесь именно то, что называют порядочностью. Бросить или нет. Но вот что-то больше, чем просто не бросить

[ludmi 0]

Рассказ хороший, но в нём самоубийство преподносится как вполне адекватная реакция со стороны обиженных. Подростки сами нередко склонны "смертельно" обижаться по разным поводам, кто знает, чему их этот рассказ больше научит - жалеть стариков или как можно отомстить бессердечным родственникам и разом избавиться от всех проблем... (Если речь о подросших детях.)

Тоже думаю, что не тот рассказ, чтобы детям давать. Очень длинный, трудно удержать мысль. Это для ребёнка. И кроме того, самоубийство, как выход-тоже не дело. Это рассказ для сложившейся личности.

[Aleks@ 0]

Мне кажется если читать этот рассказ, то с обсуждением совместным и по своему ребенку смотреть, готов ли он к обсуждению или нет.

конечно с обсуждением, иначе и смысла нет. Завтра вечером расскажу, что из этого вышло. Все, спокойной ночи, девчонки, дай нам всем Бог мудрости правильно воспитать своих детей.

 

[ludmi 0]

конечно с обсуждением, иначе и смысла нет. Завтра вечером расскажу, что из этого вышло. Все, спокойной ночи, девчонки, дай нам всем Бог мудрости правильно воспитать своих детей.

Мысль с коррекцией интересна. Если опыт будет положительный, придется выложить ваш соавторский текст

[ALova 1]

мне кажется вы себя обманываете

то что вы делаете, вы делаете для себя

по какой-то причине, вы считаете необходимым спорт, кружки, развивалки и так далее

вы считаете, что ему это нужно, будет в жизни полезно, и так далее

вы хотите, чтобы ему было с этими навыками легче жить, это вам нужно

для успокоения материнского сердца, удовлетворения амбиций или еще чего

но это вы делаете для себя

поэтому и "спасиба" ждать не надо

вы реализовываете свой материнский инстинкт так, как вы его себе представляете

+1000 Я вот просто тащусь именно от реализации своего материнского инстинкта.Ни разу даже мысли не промелькнуло, что бы упрекнуть ребенка в чем-то.Потому что рожала только для себя.Очень хотела ребенка.А дочка-то не просила за ней какашки стирать.В чем ее упрекать?Но знаю точно, что не факт, что чем больше вкладываешь, тем хуже к родителям относятся.Вкладывать можно по разному.Одни мамы себя уважают и ставят на равне с ребенком или немного выше.Ребенок должен понимать, что он не пуп земли.И что родителей нужно беречь.

Самый элементарный пример - если ребенок кушает мороженое , а родителям даже не предлагает, это уже тревожный фактор.И стоит задуматься.